Северный Кавказ: как отвечать на вызовы "Исламского Государства"?

цитата:

Ахмет:

Именно так, Варвара. Но присоединившаяся к ИГ молодежь не считает это утопией: у иудеев же получилось с Израилем. Они хотят своего Израиля, поэтому и поторопились с восстановлением Халифата.

Своего Израиля или своего Советского Союза? Т.е. это может остановиться на определенной территории или это идея, которая должна идти по миру, устанавливая справедливость?

Добрый вечер, друзья!

Говоря о причинах ухода молодежи в ИГ, мне кажется неправильным, все сводить к беспределу силовиков и социальной справедливости. Многие из тех, кто уходил, не подвергались давлению, не были преследуемы. На мой взгляд, нельзя сбрасывать со счетов исламский фактор. Любой, кто хоть в какой-либо мере знаком с текстами Корана и достоверными хадисами, может увидеть там прямой призыв жить в исламском государстве, где главным законом был бы шариат. В них говорится, что любой мало-мальски верующий мусульманин просто обязано хотеть жить в шариатском государстве. Разбирающийся в Коране и Сунне мусульманин приведет десяток выдержек из священных и почитаемых книг. У подвергшегося идеологической обработке просто не хватает аргументов противостоять этому. И в этом плане, мне кажется, что тем силам, которые обязаны бороться против этого, нужно напирать на религиозные основы, которые бы доказывали обратное. Доказывать что ИГ это плохо не своими пространными умозаключениями, а реальными ссылками к Корану и Сунне. Другим путем переубедить этих людей невозможно. Конституция для них давно уже не авторитет. 

Прошу прощения, что выпадаю из блоговой стилистики. Выдаю монолог культуролога целиком. Занимаюсь этой проблемой давно по всему Северному Кавказу. Пришла пора от частностей, переходить к стратегическим обобщениям. И вообще, хватит констатировать, пора действовать. Поэтому Наиме Нефляшевой за эту тему огромное спасибо. Чавканье столичных компиляторов уже вредоносно для Северного Кавказа особенно. Извините за резкость.

Для меня очень конкретен вопрос- что делать обществу и государству, чтобы наша молодежь не уходила в ИГИЛ и как ослабить влияние радикальных идей на умонастроение российских мусульман. В прошлом я- учитель, преподавала мировую художественную культуру в Нальчике, в школе и институте. Из моих учеников 13 уже погибло по обеим сторонам этого «невидимого фронта». На сегодня, может быть, эта цифра уже выросла. Это были чудные ребята: умные, активные. К этому адскому конвейеру теперь добавился ИГ/ИГИЛ.

Что же он представляет собой на самом деле? Действительно угроза миру или растиражированный информационными шумами, искусственно созданный «Терминатор», крушащий всех вокруг.  Уже слышны от некоторых единоверцев, достаточно страшные слова, о том, что это «поступь истории»…, что ИГ- это «новое будущее исламского мира», и т.д., то есть идет оправдание страшного террора, практически, бандитизма именем Всевышнего. Но это какой-то новейший тип Халифата, Кораном не предусмотренный. Ничего общего с богословскими постулатами этой великой книги ИГ не имеет. Безусловно, это проект политический. И те, кто его породили, также легко могут его убить, если не затянут во времени, пока он окончательно не вышел из-под контроля. Это вредоносный для ислама «проект», он отпугивает от этой великой религии человечество. В  самых кровопролитных войнах, которые велись именем ислама, такого изуверства, показной жестокости и садизма, история не знала.

Слово «Читай», которое Пророк Мухаммад услышал в пещере от посланца Всевышнего Джабраила, заключало в себе историческую миссию ислама, как нового послания Создателя- Демиурга человечеству.  Ислам с VII века начав свое шествие по миру, как всякая идеология, прошел войны, унижения, взлеты, падения. В ХХIвеке, когда исламская умма накопила мощный геополитический и интеллектуальный ресурс, слово «Читай» приобретает вполне конкретный смысл: главным оружием мусульман должен стать интеллект. Сейчас действительно слышна поступь исламской истории, но не в виде ИГИЛа. «Прошлое умирает, но будущее еще не оформилось»,- в первой половине ХХ века произнес итальянский марксист Антонио Грамши. Но в начале ХХIвека мы уже видим контуры этого будущего, мы можем уже прогнозировать, как повлияет на Европу все пополняющаяся исламская умма и она не только в трудовых мигрантах, там вызрела интеллектуальная прослойка, вписанная в европейские институты.

Американские социологи предрекают, что в 2050 году впервые в истории число мусульман практически сравняется с количеством христиан в мире. Безусловно, это будет иметь цивилизационные последствия. Известная фраза канцлера Германии Ангелы Меркель свидетельствует о понимании этого европейцами: «Меня волнует не только сила ислама, сколько слабость христианства». В свою очередь лидеры немецкой салафитской группы «Истинная религия» продекларировали: «Коран должен быть в каждом немецком доме» , за дело взялись волонтеры, и, я думаю, они доведут его до конца. Кстати, напомню, что в Германии 2,6 тыс мечетей и молитвенных домов и строятся новые.

Зацикливание (будем надеяться, не умышленное) публичных дискуссий только на исламском радикализме закрывает собой очень важную тему, потому что доступней и легче пугать страшилками, тиражировать штампы, превращать мусульман в маргиналов.

 Что же влечет в этот ИГИЛ наших российских мусульман, особенно молодых?

Состав воинов ислама в ИГИЛе разноцветен, есть иракские офицеры, ближневосточные комботанты, есть представители европейских мусульман, есть новообращенные европейцы, неофиты. По мнению многих экспертов, их привел в ряды радикалов протест против западной демократии, развратившей общество. Апологеты джихада постулируют тезис: «За Бога не голосуют, Богу подчиняются», западные ценности разрушают. А что же влечет туда наших мусульман, что им эти западные ценности, у нас свои проблемы, российские. И в современных российских реалиях вопрос: что делать, чтобы радикальные идеи не были столь привлекательны, практически остается без ответа. Что касается Северного Кавказа, откуда наибольший отток, реальность такова: «вертикаль власти, как осиновый кол, пронзила национальное тело». Абсолютная невозможность обсуждать и решать реальные проблемы обычного человеческого бытия, социума, проблемы жизни, работы, справедливости, здоровья, люди на грани выживания. Социальный раскол для Северного Кавказа губителен, не та ментальность, когда будут в нищете умирать, будут карабкаться и протестовать своими способами, а не вступать в «Единую Россию» и не бегать «патриотический» кросс с «Нашими-Вашими». Властью создана какая-то виртуальная реальность, а у Северного Кавказа свой протест: изолированный от легального политического поля, он радикализируется. Но осмелится ли власть включить радикалов в открытую политическую систему. То есть дать им возможность легального политического участия. Имеются в виду умеренные радикалы или, скажем конкретнее, салафиты- очень многочисленный на Северном Кавказе сегмент, состоящий в том числе из интеллектуалов, социально состоявшихся людей.

 С вооруженным сопротивлением борются силовые структуры. А как быть с тысячами, повторяю, с тысячами тех, перестает чувствовать Россию своей родиной. Посмотрите молодежный Интернет, там наглядная иллюстрация цивилизационного раскола. И чтобы клеить эти швы, нужна кропотливая, гуманитарная, культурологическая, идеологическая работа- диалог, которого нет и не предвидится. В Москве назначены, как я это называю, «смотрящие» за Кавказом и за исламом, пара- тройка раскрученных телевидением «хлопчиков», «они наше все»- возглавляют сайты, входят в высокие комиссии. Их называют «известный…». А известен он только тем, что все время вертится в теле- картинке. Пренебрежение Москвы к региональному интеллектуальному сообществу отдает колониально-имперским высокомерием.

Очевидно, что только имамов не достаточно для диалога с молодыми мусульманами, необходимо подключать местную интеллигенцию, вписанную в эту реальность и хорошо ее знающую. Несколько лет назад мы с коллегой Али Камаловым, председателем Союза журналистов Дагестана, проводили круглые столы в Махачкале по исламу. Были блестящие участники, живы были еще Хаджимурад Камалов, Ахмеднаби Ахмеднабиев, в разговоре принимали участие представители салафитской общины, сколько полезного было сказано, запланировано, но нигде этим дискуссиям не нашлось места на федеральных площадках и, думаю, не найдется в ближайшее время. 

Мне кажется, важно учитывать не только настрой тех, кто уезжает сейчас, но и настрой более молодых, 15-16 летних. Для них идея ИГ, связанная с этим романтика могут быть еще более привлекательными. И это будет определять ситуацию на Кавказе через 2-3 года.

Неужели, кто-то верит, что ролик с умерающим и видящим райские кущи боевиком, может привлечь в их ряды хоть одного нармального человека. У меня все более усиливается подозрение, что все это - медиа проект, раскручиваемый на базе действительно скопившейся в этом регионе кучке магиналов, сплачивающихся в этом регионе в структуры на остатках Иракского государства. В любом регионе мира, если с каким-либо государстом сделать то, что сделали с Ираком, неизбежно возникнет нечто подобное. И никакой подлинной "угрозы миру" они не представляют, они лишь свидетельствуют своим недолгим существаванием то, что теперь будет происходить всегда (в условиях глобализации) на остатках государств, оказавшихся несостоятельными по тем или иным причинам.   

Varvara Pakhomenko

цитата:

Ахмет:

Именно так, Варвара. Но присоединившаяся к ИГ молодежь не считает это утопией: у иудеев же получилось с Израилем. Они хотят своего Израиля, поэтому и поторопились с восстановлением Халифата.

Своего Израиля или своего Советского Союза? Т.е. это может остановиться на определенной территории или это идея, которая должна идти по миру, устанавливая справедливость?

Благодаря стараниям "борцов за демократию" были ликвидированы режимы контролировавшие ситуацию. ИГИЛа просто не могло не быть.  Вопрос не в Израиле и не в СССР. Где стало тонко там и прорвалось.  

Рамазан Раджабов

Добрый вечер, друзья!

Говоря о причинах ухода молодежи в ИГ, мне кажется неправильным, все сводить к беспределу силовиков и социальной справедливости. Многие из тех, кто уходил, не подвергались давлению, не были преследуемы. На мой взгляд, нельзя сбрасывать со счетов исламский фактор. Любой, кто хоть в какой-либо мере знаком с текстами Корана и достоверными хадисами, может увидеть там прямой призыв жить в исламском государстве, где главным законом был бы шариат. В них говорится, что любой мало-мальски верующий мусульманин просто обязано хотеть жить в шариатском государстве. Разбирающийся в Коране и Сунне мусульманин приведет десяток выдержек из священных и почитаемых книг. У подвергшегося идеологической обработке просто не хватает аргументов противостоять этому. И в этом плане, мне кажется, что тем силам, которые обязаны бороться против этого, нужно напирать на религиозные основы, которые бы доказывали обратное. Доказывать что ИГ это плохо не своими пространными умозаключениями, а реальными ссылками к Корану и Сунне. Другим путем переубедить этих людей невозможно. Конституция для них давно уже не авторитет. 

К сожалению, те популярные проповедники, которые не поддерживают, ИГ и у которых есть аргументы против, также подвергаются гонениям, уезжают из страны. И это делает пропаганду ИГ еще более эффективной.

Наши уважаемые спикеры выделили несколько причин, по которым молодые люди уходят часто с семьями воевать и жить на территорию ИГ - их подталкивает к такому решению как внесудебные преследования силовиков, так и жажда романтики  и социальной справедливости и, наконец, теологические аспекты, о которых говорили Ахмет и Рамазан - а именно о призывах Корана к жизни в шариатском госудастстве. 

У меня вопрос также ко всем и прежде всего к Варваре - как Вы видите ближайший сценарий? Люди будут продолжать уходить в ИГ? Будет ли возврат в РФ тех, кто получил опыт войны на сирийском фронте и есть ли риски возрастания террористической активности на Северном Кавказе? 

Мне кажется, что нужно говорить о двух основных сферах, где влияние ИГ важно. Первое  подполье. После убийства двух лидеров «Имарата Кавказ» за последние месяцы можно говорить, что северо-кавказское подполье, большинство лидеров которого присягнуло ИГ, стало уже фактически филиалом этой организации в России. Хотя, думаю, в ближайшее время не стоит ожидать массового возвращения боевиков ИГ и присоединения к подполью Северного Кавказа. Большая часть вернувшихся (10 процентов из уехавших из Чечни, по ссылкам на республиканское МВД) – это, судя по всему, те, кто разочаровался и решил приехать домой. Во-первых, это не так просто сделать: российские силовые структуры активно и жестко работают, осуществляя контроль как на границах страны, так и на местах. Во-вторых, не думаю, что большинство уехавших из региона хочет вернуться: некоторые ехали специально, чтобы присоединиться к войне на священной земле Шама, упомянутой в Коране и где джихад ценится выше, не считая при этом для себя возможным присоединиться к вооруженному джихаду на Кавказе. Многие верят, что живут на территории, на которой, наконец, установлена та власть, которая только и подходит для правоверных мусульман. К тому же, условия, в которых воюют боевики в Сирии и Ираке, по сообщениям, значительно лучше, чем на Северном Кавказе: вместо того, чтобы скрываться по лесам или вести партизанскую войну в городе, там они могут жить с семьей, отправлять детей в русскоязычные школы, уезжая и возвращаясь с войны. Нельзя не упомянуть, что и для разочаровавшихся покинуть территорию ИГ не так просто. В целом же, пока положение ИГ там радикально не ухудшиться или, напротив, долгосрочно стабилизируется, не стоит ожидать массового возвращения.

При этом, качественное изменение ситуации в подполье, на мой взгляд, может произойти и под влиянием не большого числа людей, получивших серьезный опыт боевых действий в Сирии и Ираке. Даже несколько харизматичных лидеров с хорошими связями в глобальном джихадистском движении и инспирированные крайне радикальной идеологией могут оказать существенное влияние. К примеру, такую роль сыграл прошедший афганскую войну Хаттаб: через организованный им тренировочный центр в Сержень-Юрте между двумя чеченскими войнами прошли десятки жителей других республик. И мы видим, что процесс присоединения и к подполью региона уже начался: сообщения об этом поступают из Дагестана, Кабардино-Балкарии.

Вероятно, что теперь подполье может действовать более радикальными методами, включая убийства мирных жителей, идеологических оппонентов, теракты, характерными для ИГ – то, от чего призывал отойти предыдущий лидер «Имарата Кавказ» Алиасхаб Кебеков. Сообщается о том, что подполью СК начало поступать финансирование из ИГ. И это важно, учитывая, что еще недавно российские власти заявляли, что 90% финансирования поступает из местных источников. Это может привести к тому, что интересы местного населения – а мы помним, что Алиасхаб Кебеков выступал против вымогательства денег у местного бизнеса, чтобы иметь больше поддержки у населения – будут игнорироваться еще больше.

Важно еще сказать о роли чеченцев в подполье. Если еще пару лет назад казалось, что Чечня отошла даже не на второй, а третий план, после Дагестана и КБР, то в прошлом году, по данным Кавказского Узла, Чечня была единственной, где выросло число жертв вооруженного конфликта. Чеченец Асланбек Вадалов сейчас чуть ли ни единственный из оставшихся в живых лидеров подполья с многолетним опытом боевых действий. Возможно, не последнюю роль в активизации чеченского подполья сыграл тот факт, что этнические чеченцы занимают некоторые ключевые должности в рядах джихадистов Сирии, включая руководство ИГ. Именно под их влиянием Россия и Чечня снова вернулись в повестку мирового джихада: в адрес официальных Москвы и Грозного уже звучали угрозы установить власть Халифата над регионом.  

Но даже более важным, чем изменения в подполье, мне кажется другое: за несколько лет в Сирии и Ираке уже оказалась такая критическая масса выходцев с Кавказа, что теперь происходящее на Ближнем Востоке стало уже актуальной повесткой дня для очень многих жителей региона: у многих там теперь или родственники, или знакомые. Большое значение имеет присоединение к ИГ ряда популярных проповедников-исламистов, которые прежде были достаточно умеренными, а теперь агитируют за ИГИЛ. Один за другим запускаются русскоязычные СМИ и сайты, выпускаются ролики. Для многих такой дрейф в сторону крайнего радикализма ИГ произошел параллельно с давлением силовиков и по сути невозможность оставаться в публичном поле.  Оставшиеся салафитские лидеры, оппонирующие идеологии ИГИЛ, также сталкиваются с преследованиями. Если еще в 2011, в период диалога властей Дагестана с умеренными салафитами, дагестанская оппозиция даже предлагала выдвинуть Камиля Султанахметова в качестве кандидата в депутаты Госдумы, то теперь об этом даже подумать невозможно: Камиль в интеренете пропагандирует идеи «Исламского государства», популярность которых все растет. За несколько лет мы оказались в другой реальности.

Энвер Кисриев

Неужели, кто-то верит, что ролик с умерающим и видящим райские кущи боевиком, может привлечь в их ряды хоть одного нармального человека. У меня все более усиливается подозрение, что все это - медиа проект, раскручиваемый на базе действительно скопившейся в этом регионе кучке магиналов, сплачивающихся в этом регионе в структуры на остатках Иракского государства. В любом регионе мира, если с каким-либо государстом сделать то, что сделали с Ираком, неизбежно возникнет нечто подобное. И никакой подлинной "угрозы миру" они не представляют, они лишь свидетельствуют своим недолгим существаванием то, что теперь будет происходить всегда (в условиях глобализации) на остатках государств, оказавшихся несостоятельными по тем или иным причинам.   

Совершенно с Вами согласна. Радикализм подобен вирусному заболеванию, он возникает в ослабленном организме и вред может принести только при отсутсвии иммунитета.